ДОСУГ

О том, как в Кизыл-Арвате проводили досуг, можно рассказывать много. Хотя, по большому счёту, в основном это окажется пережёвыванием пары-тройки сюжетов, но с разными приправами. Потому что в тягучем однообразном бытии организовать яркий отдых просто невозможно. А отдалённый гарнизон в местности с тяжкими климатическими условиями – это и есть растянутая на годы нудота.

Гарнизонный дом офицеров. Так его озеленить стоило больших трудов

Официальный досуг у нас заключался в посещении Гарнизонного дома офицеров. За свою службу я повидал много гарнизонных культурно-досуговых очагов. В одних работа шла активнее, в других едва тлела… В Кизыл-Арвате действовал вполне нормальный среднестатистический Дом офицеров, в отчётах которого проставлялись отметки о выполнении вполне нормального среднестатистического комплекта мероприятий. Каждый вечер – кино. Временами – танцы. Иногда концерты… Действовали какие-то кружки, работала бильярдная… Разумеется, кафе. В общем, всё – как следовало по действовавшим тогда инструкциям.

Когда я в первый раз вошёл в кинозал, мне кто-то подсказал обратить внимание на то, что зрители предпочитают разместиться в креслах справа. Оказывается, за панелью стены с этой стороны установлены кондиционеры, а потому сидеть было немного прохладнее. Ну а когда шёл какой-нибудь популярный фильм, и зал заполнялся, дышалось в нём довольно тяжело.

Жара преследовала нас! Пустыня Кара-кумы подступала совсем близко, и её дыхание сказывалось на нашей повседневной жизни самым непосредственным образом. Я не собираюсь подчёркивать это обстоятельство на каждом шагу. Но хотелось бы, чтобы читатель имел его в виду! С декабря по начало января температура воздуха колебалась в районе нуля градусов, иногда даже выпадал снег… А потом температура начинала нарастать и в июле достигала полусотни градусов, а то и выше. Весной и особенно осенью проходили сезоны дождей, тогда почва размокала, обращаясь в глинистую вязкую массу… И всё же доминировала жара!

Как-то во время отпуска, когда я оказался на Украине, у меня спросили, что ж такое среднеазиатская жара. Я привёл несколько расхожих примеров, которые должны были бы ответить на вопрос. Это как жар из духовки; это когда воздух лёгкие обжигает, это когда во время построения полка у двух-трёх солдат может случиться солнечный удар… Мои собеседники кивали, но в общем-то, чувствовалось, не шибко проникаются. И тогда меня осенило.

- Летняя жара в Туркмении – это когда люди в квартире ходят днём голые, – привёл я аргумент. – Когда звонишь соседям в дверь, тебе женщина открывает, а сама за дверью прячет тело, потому что на ней ничего нет!

- Этого не может быть! – опешили собеседники.

- Вот это и есть жара!

…Так вот, в жару по возможности все предпочитали отдых не официальный (Дом офицеров), а выезды на природу.

По весне ездили чаще в горы. Когда сходил снег, хребет Копет-даг на какое-то время становился невероятно красивым. Все склоны сплошь покрывались высокой сочной травой и множеством цветов. Но доминирующим цветом становился алый – маковые заросли покрывали огромные пространства. Глядя на горы с расстояния, складывалось впечатление, будто какой-то великан щедро разбрызгал, или даже залил их алой краской.

Вообще мак – своеобразный цветок. Сам по себе невзрачный, невыразительный, он даже в букете как-то не особо смотрится. Зато маковая поляна – чудо как хороша.

В районе Кизыл-Арвата имелась пещера Дам-дам, что по-русски значит Кап-кап. В ней всегда из скалы сочится вода. Соответственно, стены покрыты густым мхом.

Как-то мы с друзьями выехали на такой пикничок. И я решил с сыном, ему тогда  было годика два или три, забраться на вершинку горы, под которой мы расположились. Посадил его на плечи и начал подниматься. И вдруг почувствовал, что на крутом подъёме могу не удержать равновесие. Знаете, я в своей жизни редко до такой степени пугался, как в тот момент. Я представил себе, что могу упасть, и с высоты моего роста на камни рухнет… Даже продолжать не хочется…  Короче говоря, снял я сынулю своего с закорок, и больше подобными глупостями не занимался.

Но чаще мы ездили на канал.

Каракумский канал им. Ленина – это грандиозное гидротехническое сооружение. Причём, грандиозное по целому ряду показателей, в том числе и по непродуманности своей.

Я не собираюсь излагать историю строительства канала в полной мере. Да и в энциклопедию не полезу – напишу как сам помню, да прибавлю впечатления и домыслы.

Так вот, «течёт вода любой реки куда велят большевики». Это и про Каракумский канал тоже.

Итак, в начале ХХ века полноводные реки Аму-дарья и Сыр-дарья вливали в Аральское море вполне достаточно воды. Этот источник влаги казался неисчерпаемым и вечным. Когда в регионе более или менее прочно обосновалась Советская власть, этот ресурс начали активно использовать для орошения новых и новых посевных площадей. В первую очередь принялись ударными темпами наращивать производство хлопка, да и других культур тоже…

Некогда в незапамятные времена Аму-дарья была настолько полноводная, что в нижнем своём течении часть её потока ответвлялась и уходила через центр Кара-кумов в сторону Каспийского моря – та река называлась Узбой. Вот и решили местные власти, что ничего страшного не произойдёт, если в новых условиях возродить нечто подобное Узбою – рукотворная река должна была напоить водой более заселённые территории Туркменистана, которые расположились на границе между южной границей Кара-кумов и северными отрогами хребта Копет-даг.

Уж не знаю, насколько тщательно просчитывался проект, да только практика показала, что авторы его очень ошиблись по всем показателям.

Активное растаскивание воды в среднем течении упомянутых рек привело к тому, что Сыр-дарья уже вовсе не достигает Арала. А Аму-дарья оказалась не в силах восполнить эту потерю. Тем более, невесть по какой причине часть вод из её устья пустили для заполнения Сарыкамышской впадины. Аральское море начало стремительно мелеть, и сегодня его уже, по сути, нет – так, сохранились два озерца, одному из которых, судя по всему, тоже осталось жить недолго. Для целого огромного региона Приаралья это стало подлинной трагедией – экономической, экологической, гуманитарной…

Зато остался Каракумский канал. Который берёт своё начало в Узбекистане и обеспечивает водой Туркменистан. Это раньше они входили в состав единого государства (и, соответственно, хозяйственного механизма) – теперь это разные государства! Уж не знаю, платит ли Ашхабад что-нибудь сегодня Ташкенту за эту воду (наверное, всё же платит, а то бы перекрыли уже)…

Как уже говорилось, канал должен был проходить между песками и хребтом почти до самого Красноводска, поворачивать на юг в сторону пограничной реки Атрек… И при этом на значительном протяжении быть судоходным. Вдоль канала задумывались сады, плантации и прочая «зелёнка», а сам водный поток превращался бы в неисчерпаемый источник рыбы и удобрений в виде сапропеля.

В общем, задумка выглядела заманчивой. На деле же реализовалась она лишь частично.

Авторы идеи не учли прежде всего фильтрации местной почвы. Вода уходила буквально в песок. В результате судоходным оказался лишь небольшой участок в верховьях канала, а потом он превращался просто в большой арык. И протяжённость его составила куда меньшую длину, чем планировалось изначально. Хотя, как ни говори, а всё равно оказался он очень немаленьким!

Оазисной зоны вдоль канала тоже не получилось. Официальную версию, почему ресурс столь слабо реализовался, не знаю, а свою мысль выскажу. Думаю, всё дело в том, что в регионе попросту не хватало людских ресурсов. А чтобы привлекать людей с других территорий, требовалось создание необходимой инфраструктуры – жилья, в первую очередь.

Так и текла рукотворная река просто по полупустыне, быстро зарастая камышом и тиной. В него запустили мальков белого амура и толстолобика – считалось, что эта рыба хорошо и быстро поедает водную растительность.

В какой степени это оказалось эффективно, не знаю. Но рыбаков канал радовал.

Вот на канал мы время от времени и ездили. Большими компаниями, на машинах… Купались, жарили шашлыки, в общем, оттягивались.

Как-то вышел забавный случай. Привезли мы с собой шампанское, поставили бутылку в тенёчке. А солнышко переместилось, и бутылка оказалась на самом солнцепёке. Когда её начали вскрывать, пенная струя ударила, наверное, метра на два вверх… И вина осталось только чуток на донышке.

Как-то я на канале едва не пропорол себе брюхо. Я плескался в воде, а кто-то бросил в воду надутую большую автомобильную камеру. Мне захотелось выпрыгнуть из воды и с размаху упасть на неё. Получилось не очень эффектно… Но главное, что я животом напоролся на торчавший из камеры острый ниппель. Кровища хлынула – просто поток!.. След на животе от той царапины у меня сохранялся потом ещё многие годы.

В районе Кизыл-Арвата канал имел ширину метров пять, наверное, и валы вынутой земли вдоль русла частично просели… Так что опасности купаться тут не было.

А вот как-то не то под Тедженом, не то под Кокайты (близ Термеза) я едва не утонул. В Средней Азии ведь каналов всюду много, так что я точно не помню, в котором из этого множества произошёл случай, о котором сейчас расскажу. Купался-то я по возможности всюду, где имелась возможность!.. Так вот, тот канал протекал по глубокому руслу с высокими крутыми берегами. Вода там течёт без волн, так что скорости течения не видно, не чувствуется. Залез я в воду, отплыл от берега, оглядываюсь обратно, а меня уже бог знает куда отнесло течением!.. А берега отвесные – не выбраться. Вспомнил я рассказы о том, что так вот и тонут самые умелые пловцы, оттого, что суются в воду, не учитывая особенностей водоёма и его берегов… Короче говоря, повернул обратно, да так замахал руками, что сумел выгрести к месту, оборудованному для купания. А не среагировал бы вовремя – и нечем было бы теперь заниматься, дорогой мой читатель!..

Рассказывая о достопримечательностях региона, в котором мне довелось служить, было бы несправедливо не упомянуть подземную пещеру Ков-ата, которая располагается не так далеко от Ашхабада, в районе, если не ошибаюсь, Бахардена. Опять теперь стану писать только что видел и что слышал, а в интернет-энциклопедию не полезу: если кто заинтересуется моим рассказом, посмотрит сам и найдёт неточности в описании.

Ков-ата – уникальное природное явление. Именно явление! Говорят, что во всём мире подобных всего несколько – на одной руке пересчитать.

Итак, входишь в пещеру. Перед тобой ступеньки с перильцами, уходящие вниз. Несколько прожекторов освещают спуск. Там же табличка с предостережением, что людям, у которых имеются проблемы с сердцем, спускаться не рекомендуется. Внизу видна небольшая площадка, а дальше – словно как едва видимый голубоватый туман. И только когда спускаешься вниз, понимаешь, что это не туман, а подсвеченная прожекторами чистейшая и прозрачнейшая вода подземного  озера. Здесь раздеваешься, и продолжаешь спуск по ступенькам. Температура воды такова, что её просто не чувствуешь. Представьте себе: воды не видишь и не чувствуешь!.. Только по поверхности разбегаются волны, которые едва заметны по бликам света. Оттолкнуться на глубину страшно – ощущение, будто ты не поплывёшь, а провалишься, как сквозь воздух! Плавать в воде, которую не видишь и не чувствуешь – страшно!

Площадь зеркала озера невелика, со всех сторон она окружена скальной породой. Кто посмелее, отплывал к противоположной стенке, которая уже слабо освещалась, как бы полутерялась в полумгле. Рассказывали, что сюда приглашали водолазов, которые пытались определить границы подводно-подземного царства, да только так и вернулись ни с чем. Якобы там, внизу, огромный непознаваемый лабиринт заполненных водой пустот. Якобы водолазы пытались пускать какое-то красящее вещество, а наблюдатели контролировали все известные в округе источники, чтобы определить места связи природного резервуара с поверхностью, да только так нигде красители и не обнаружили.

…Поплескались мы, повосхищались… А потом в воду залез местный житель и начал мыться с мылом…

Что ещё вспоминается…

Ездили мы как-то на Каспийское море. До него от Кизыл-Арвата было километров триста. Есть там местечко Хелес… Картина – как в фильме «Белое солнце пустыни»: плоский песчаный берег почти незаметно переходит в равнину моря. Конечно, захотел я искупаться, тем более, что в Каспии до того не купался ни разу. Пошёл в воду, иду, иду, а мне и до колен вода не доходит! Потом уже я по карте посмотрел, а в этом огромном Красноводском заливе только в самом центре глубина достигает трёх метров! В конце концов, прилёг я на дно, поплескал на себя морской водички – и пошёл обратно.

Но рассказываю о той поездке я по совсем другой причине. Имеется там озерцо – братец Мёртвого моря. Оно солёное-пресолёное, вода красноватая от йодистой соли. От берега построены деревянные мостки, так вот на сваях их образовались громадные соляные наросты. Считалось, что это озерцо помогает излечивать любые женские болезни, и сюда ехали страждущие отовсюду. Правда, сервиса там не имелось никакого, но тут уж следует напомнить, о каких временах веду речь!

Смех и грех!.. У туркмен ведь вообще не принято женщине раздеваться, и уж подавно при посторонних. В самую жару они всегда ходили в шерстяных платьях и плотных штанах-балаках… В этих одеждах они лезли и в лечебную воду. Уж что там просачивалось до мест, которые нуждались в лечении…

Ну и основной вид досуга был индивидуальный.

В свободное время, которого в гарнизоне, как правило, хватало, офицеры собирались расписать пулечку – сыграть в преферанс. Брали пива литров десять, или местного лёгкого сухого вина «Ак»  – и садились на всю ночь. Ходили друг к другу в гости… Принимали у себя местных жителей, или ездили к гости к ним… Ну, это уж как повсюду.

В самом городке у нас имелся бассейн. Иногда мы ходили купаться и в нём.

Вот такой отдых…