Борис Подопригора,

член Экспертно-аналитического совета

при Комитете по делам СНГ, евразийской

интеграции и соотечественников ГД ФС РФ,

социолог

Какая Украина нам нужна?

Запальчивый заголовок имеет ключевое значение: соседствовать придётся не чиновникам и элитам, а нам и нашим потомкам. Так что отойдём от бойкой публицистики и обратимся к вечному. Как мир. В глобальном смысле этого слова. А заодно – как частность – поверим политологию выборочной социологией.. Да и уже начавшийся разговор об Украине требует продолжения…

Весна избавила от разрухи

Начнём с главного российско-украинского события нынешнего века – зимы-весны 14-го года. 20-летний период нашего национального унижения дальше продолжаться не мог: мы – не сербы не только по потенциалу, но и замаху на будущее. Когда нам с невозмутимостью предшествующих десятилетий объяснили, что переход Украины в лагерь наших геополитических визави – это хорошо и справедливо, взыграло-таки самолюбие: доколь! Тем более, что Крым всё постсоветское время жил надеждой вернуться в родную гавань. Вспомним незаслуженно забытый эпизод. Выступая на съезде соотечественников в 2008 году, тогдашний депутат верховного совета Крыма Владимир Константинов назвал расчётный процент сторонников объединения с Россией: по республике – 96, по Севастополю – 98. Ему тогда мало кто поверил, но именно таким оказался итог весны-14-го! Откуда взялись эти проценты?

Вместо анализа – личные воспоминания. Когда открылся Крымский мост, стало возможным зримо оценить состояние, например, Керчи… Пожалуй, ни в одном городе бывшего Союза вы бы не увидели «убитые» «горбатые» «запорожцы» и сгнившие киоски Союзпечати… И ещё – «мёртвые» цеха, пустые причалы с полузатопленными посудинами и заброшенный аэропорт (аэродром?) с пасущимися козами… Глава города в 2014 году отговорил Киев посылать сюда «активистов майдана» по выразительной причине: за их безопасность не отвечаю. Вы ещё сомневаетесь в результатах референдума?

Другое дело, что собственно антиукраинского знаменателя, на чём настаивает Киев, в событиях 2014 года не было: мы вам дважды, в 54-ом и 91-ом годах, отдали Крым, а что вы с ним сделали? А ведь здесь живут наши общие потомки… Считается, что Крым был предоставлен местным же полутеневым дельцам, от которых Киев ничего не требовал, но ничего и не давал. Долго так продолжаться не могло. Да и рационального, а не символического значения для Украины полуостров до 2014 года не имел.

В той же логике можно характеризовать и Донецк с Луганском. Фактический крах угледобычи при деградации по сути всех отраслей местной экономики привёл к нищете значительной части тамошних жителей. Вдумайтесь в сюжет: во время второй чеченской кампании в составе федеральных войск воевали, в том числе, донецкие шахтёры, которым удалось оформиться контрактниками в российских военкоматах по документам российских же родственников. Воевали ради 20 тысяч целковых, которые всеми правдами и неправдами тут же переправляли домой (некоторые на этом и попадались). Что тут добавить?

Дончане-луганчане, будучи в абсолютном большинстве русскоязычными, вряд ли мыслили категориями «русской весны», но инстинктивно стремились вернуть хотя бы советский уровень жизни. Когда вместо него Киев предложил «евроукраинство», ничем не вдохновившее простого шахтёра, он взялся за оружие. В том числе, чтобы, да, заработать. Но главное – в другом: Киев покусился на фактическую разноликость Украины, что до времени и удерживало её в общих границах. С исторической русскостью своего Востока, подогретым за последние 20 лет антимоскальством западенцев и конформизмом Центра. В этих условиях бросить Донбасс в прямом смысле «под танки» Россия не могла.

Заметьте, в Харькове, Запорожье, других русскоязычных областях Украины этого не произошло. Ибо уровень жизни там был всё-таки выше. Что же касается тяги к «евроукраинству», то приведу ещё один пример. Работая с писателем Андреем Константиновым над художественным образом солдата-запорожца времён афганской войны, мы наивно рассчитывали вложить в его уста характерные для «Запорiжжя» украинские фразы-словечки. Для этого обратились в один из тамошних гуманитарных вузов. Оттуда пришёл ответ: мову у нас преподаёт пожилой русскоязычный еврей, так что не ищите того, чего нет.

Будут ли с нами воевать такие же, как мы?

Эпизоды, пусть и характерные, – не повод для насмешек над соседним, тем более близким нам народом. В лице старших поколений он до сих пор живёт по советским понятиям. Например, винницкая мамаша пыталась «отмазать» от украинской «операции объединённых сил» (на Донбассе) своего сына. Через своего давнего ухажёра, ныне преподавателя петербургской военно-медицинской академии. Хочется думать, у неё получилось… Перед вами всё же не социологическая записка, но нам кажется, что «цыфирь», подчеркнём, весомее самой яркой публицистики, тем более – высокомерной аналитики.

По редко доходящим до нас оценкам украинских социологов (когда-то социология считалась коньком гуманитарной школы УССР!), население Незалежной (35-40 млн. чел.) можно разделить по трём главенствующим мотивам: преуспеть-заработать-выжить. Каждая из общностей составляет плюс-минус треть. Первые – в массе сколько-нибудь квалифицированная молодёжь и такие же лица среднего возраста, в основном мужчины. Кто не стал «заробитчанином» (то есть, не подался за рубеж на заработки, таких более 6 млн., в России – до 1 млн.), ищут себя поближе к государственным и иным «надёжным» структурам. Туда, где сохраняется не столько высокий, сколько стабильный уровень зарплат. В пересчёте на рубли – это соответствует минимальным надеждам его российского коллеги-одногодка, где-то 30-35 тыс. рублей в месяц. В этой группе наиболее политизированная, значит, антироссийски мотивированная часть – госчиновники и те, кто обслуживают власть. Среди них увеличивается удельный вес участников боевых действий на Донбассе (до 15-20 проц. чиновничьих мест уже заняты «боевиками», общая численность которых около 400 тыс.).

Вторую группу составляют менее уверенные в себе граждане со среднем (во всех смыслах) образованием. Много сельских жителей, особенно женщин. Эти находятся в постоянном поиске и часто представляют собой сезонно-трудоустраивающихся работяг – дома или за границей. С учётом перепадов их ежемесячный достаток колеблется в пределах 20 тыс. рублей. Политикой они не интересуются. Зато этой категории лиц свойственно безоглядное селянство: что это такое, скажем позже.

Третью группу образуют те, кому за 60. Почти 12 млн. пенсионеров получают в среднем 9 тыс. рублей в месяц (у нас – 15 тыс.) при в целом схожих ценах. Одинокие живут в нищете. Им, повторим, ничего другого не остаётся, как вспоминать советскую молодость. Среди «стариков» почти 60 проц. (в том числе, многие на Западной Украине) мечтают (термин из опросного листа 2019 г.) вернуться (!) в СССР. Кому-то в России это – важно?

Поэтому Киев не только не афиширует «обидные» для себя результаты соцопросов, но и подчёркнуто избавился от компартии. А если учесть, что 27 проц. украинцев не считают Россию агрессором (на Востоке – 47 проц., 2020 г.), то переоценивать действенность официальной пропаганды всё же не будем. Тем более, что четверть жителей Юго-Востока постоянно или регулярно смотрят российское телевидение. Другое дело, что бал в Киеве правят не столько местные «милитаристы», сколько «политические заробитчане» с Запада… Правят уверенно. Но их местные популяризаторы отдельного внимания, всё же, не заслуживают: конечно же, у них есть соблазн продвинуться по карьере, но в публичном смысле – -не дураки же они! Хотя некоторые и спрашивают, почему в Петербурге нет украинских кладбищ?

Приведем не менее красноречивую статистику: «коллективных» бандеровцев поддерживают до 14 проц. украинцев – в массе западенцы. А в юго-восточных областях примерно столько же жителей их опасаются. Ибо бандеровцы, хоть и немногочисленны, но шумные и «отвязанные».

Теперь о селянстве, которое присуще и многим россиянам. Проще говоря, это концентрированное проявление хуторского прагматизма. Оно выражается, прежде всего, в самоощущении, что от тебя ничего не зависит, да и некому о тебе позаботиться. Так, что успел, то и съел. Без политики и с ней. Пробандеровской и не очень. Да и доверие «хуторян» к духоподъёмным лозунгам тоже не требует «перевода»: «Тут брешуть, там брешуть. А Микола сам чув». Такой подход нас скорее роднит.

Отсюда родом и политическое приспособленчество, порой изумляющее. В конце девяностых довелось присутствовать при одном из первых дипломатических назначений будущего министра иностранных дел Украины. Это происходило на фоне международной конференции, в ходе которой ныне экс-министр проявлял себя всяческим русофилом. Но тогда, откликнувшись на вопрос, кажется, немецкой журналистки, каким видит себя дипломат в новом качестве, интервьюируемый рассказал об украинском заслоне на пути российской агрессии. На резонный вопрос: ти шо, з глузду з’iхав? последовало чистосердечное признание: «Подошёл бы русский журналист, я бы сказал другое». Увы, это не эпизод. Это во многом взгляд на мир и своё в нём место.

Что в предварительном итоге? Конечно же, поднять брата на брата можно. Гражданская война – что сегодня на Донбассе, что 100 лет назад – тому трагическое подтверждение. Но общие историко-психологические корни, общее понимание и доброго, и разного, наконец, никем не оспариваемая взаимозависимость оставляют надежду на то, что рубикон не будет перейдён. Но вновь напомним, кто на Украине – хозяин…

Что бы устроило нас всех?

Это самая неблагодарная часть наших рассуждений. И вот почему. Сколько бы мы не говорили об общих корнях, Украина в лице большей части своих сограждан уже впитала самостийность, пусть и пропагандистски утрируемую. Скажем больше: запальчивость на протяжении десятилетий многих украинских политологов оставляла впечатление, что они не столько строят что-то своё, сколько продолжают разваливать «империю». Кстати, с развалом России официальный Киев связывает едва ли не главную надежду на перемогу. Некоторые иного не видят. Другие задаются вопросом: станет ли Украина от этого «краще»? Собственные же ошибки на пути к 14-му году разберём в другой раз.

Сейчас самое время остановиться не оглядываясь. В дипломатическом плане явно не достаёт обновлённого списка посредников. Ну, не могут ими быть Франция с Германией! Хотя бы потому, что они представляют коллективный Запад. Ему наши аргументы чужды и непонятны. А Украина хороша уже тем, что она – Антироссия. Не опереться ли на тех, кто понейтральней и подальше? Например, на Китай, имеющий, к слову, нескрываемые виды на Европу. Во-вторых, поставив во главу угла мир и безопасность, необходимо чётко высветить, как мы это видим. Либо конфедеративный, отсюда нейтральный статус Украины, либо включение Донецка-Луганска в состав России. При первом варианте стоит с циничной прямотой оговорить российские гарантии и концессионные права. Во всяком случае «Донеччина», уже семь лет пребывающая в состоянии полумира-полувойны заслуживает не меньшего уважения, чем Крым. Любой третий вариант – это война. Значит, в том числе, новые бедные и озлобленные, по-боевому мотивированные беженцы, прежде всего, в ту же Европу. Ей это нужно?

В-третьих, многочисленные разговоры с экономистами так и не прояснили, в чём состоит стратегическая взаимообусловленность наших интересов и каков потенциал их углубления-развития. Например, в сырьевой или коммуникационной сферах, до сих пор не забываемых целым рядом украинских предпринимателей (ну, не о солеварнях же вести речь!). Тут скорей бы поговорить о Крыме, который никуда от нас не денется, но может стать полезной площадкой для льготного сотрудничества с украинским (лучше – многонациональным) бизнесом. В-четвёртых, пока живы и общественно активны советские украинцы, время требует их экстренного привлечения к гражданскому диалогу. Тем более, что среди украинских учёных не все грезят о Тихом океане сразу за Днепром. С опорой на здравомыслящую (хотя бы по-селянски прагматичную) часть украинского общества можно договориться и о обоюдной сдержанности – она не повредит. Во всяком случае пока – при редком неформальном общении – вспоминаются общие для тех и других оппоненты и авторы отзывов, например, при защите диссертаций. Повторим, тут надо спешить.

Для начала, думается, достаточно. Кто скажет, что это нереально, пусть предложит что-то своё. При этом – мирное…