ЛИТЕРАТОР НА ВОЙНЕ: МОРАЛЬНЫЙ АСПЕКТ

О юных журналистах, свободе печати и ответственности СМИ, о неразрешимом противоречии этики и политики

Николай СТАРОДЫМОВ

Передача опыта от ветеранов молодому поколению – важное дело в любой сфере человеческой деятельности. Правда, в творчестве этот процесс идёт труднее – нередко юное дарование считает себя способным идти своей собственной тропой, воспринимая более маститых коллег как замшелые пни у них под ногами… Ну да это – извечная тема для обсуждения, сейчас речь не о том.

Так вот, на факультете журналистики Московского государственного гуманитарного университета им. М. Шолохова (декан факультета кандидат филологических наук Татьяна Владимирова) состоялся мастер-класс. К слову, МосГГУ на днях праздновал свой юбилей – 60 лет со дня основания.

Юные (завтрашние) журналисты обсуждали следующий вопрос. Журналист и писатель на войне, в экстремальной ситуации, на месте теракта – как он должен освещать события, что этично и что неэтично показывать в телеэфире, о чём морально говорить, а что выходит за рамки допустимого…

В качестве экспертов на занятии присутствовали педагоги – Вячеслав Лушкул и Николай Кирмель. Вячеслав Фёдорович занимается историей отечественных спецслужб. Николай Сергеевич, доктор исторических наук, имеет большой журналистский опыт, в настоящее время ведёт сайт «Чекист.ру». Принимал участие в обсуждении вопроса и я – сотрудник аппарата Международного сообщества писательских союзов, военный журналист с большим стажем и немалым опытом работы в боевой обстановке. Впрочем, я с самого начала поставил в известность и организаторов занятия, и студентов, что  экспертом в полном смысле этого слова считать себя не могу, потому что чистейшей воды практик, а само по себе понятие «эксперт» предполагает некоторую систематизированную теоретическую подготовку. К тому же эксперт обязан знать и доводить до собравшихся правильную точку зрения, что же касается меня, то я, подобно Сократу, знаю только то, что ничего не знаю, и чем старше становлюсь, тем больше убеждаюсь, что единой и неделимой точки зрения на что бы то ни было в природе не существует.

Вячеслав Лушкул и я

Впрочем, разве в терминологии дело? Главное – что разговор получился интересным и познавательным.

Итак, непосредственным организатором занятия стала Наталья Ушакова, доцент кафедры журналистики университета, кандидат политических наук. Ей помогали учащиеся Сергей Лепёшкин, Анна Захарова, Мария Карпова, Евгения Кинтушева.

В общем-то, если мероприятие состоялось, особо выделять кого-то одного не слишком корректно. Всё же успех любого мероприятия – результат усилий нескольких человек. И всё же необходимо отметить, что студент Сергей Лепёшкин подготовил блестящий доклад, продемонстрировал умение подбирать и анализировать факты, аргументировано излагать свою точку зрения – и это при том, что таковая точка зрения у него имелась!

Николай Кирмель

О том, кто и о чём говорил на занятии, пересказывать не стану. А вот о том, какие вопросы поднимали студенты, о чём рассуждали, чем интересовались, поведать следует. Потому что вопросы это не частные, они выходят за стены аудитории №11, что в корпусе университета в Перово.

Итак, журналист, оказавшийся в экстремальной ситуации. Он – профессионал, в функции которого входит показать читателю (зрителю), ЧТО происходит. Это очевидно. А вот КАК он будет это делать?.. Каким должно быть соотношение личного отношения автора к происходящему, выполнения требований редакции, соблюдения интересов государства и общества?.. Вопрос очень непростой.

В период Первой Чеченской кампании мне неоднократно доводилось бывать в районе вооружённого конфликта. И меня до глубины души возмущало такое положение дел, когда армия по приказу государства вела боевые действия, а московские СМИ обливали помоями военных и превозносили сепаратистов.

Вот и возникают вопросы. Если государство ведёт войну, как оно должно относиться к тем СМИ, которые действуют в интересах противника? Я сейчас не говорю о том, кто прав был, а кто виноват в тех событиях 1994–1997 годов, я беру вопрос шире, отвлечённее, что ли… Не секрет, что ряд изданий и некоторые телеканалы целенаправленно вели подрывную работу, разлагая армию, настраивали общество против той войны, выступали за предоставление независимости некоторым российским территориям… Если говорить прямо – они сознательно проводили в жизнь идею дальнейшего распада страны на всё более мелкие государственные образования. Газетные площади и эфирное время предоставлялись лидерам вооружённых формирований, ведшим войну против федеральных сил (читай: целостного государства); параллельно ряд СМИ проводил целенаправленную политику по опорочиванию своей армии. Апофеозом такого положения дел, в моих глазах, конечно, стал показ в телеэфире карты дислокации частей федеральных сил в Чечне с нанесёнными планами действий…

Итак, вопрос. Человек имеет право на собственное мнение. Любое СМИ заинтересовано в высоком рейтинге. Свобода печати, отсутствие цензуры, право каждого гражданина на свою точку зрения, равно как и на получение достоверной информации с места событий. Обязанность армии выполнить полученный приказ. Право государства отстаивать свои интересы… Скажите, как совместить эти несовместимые разнонаправленные понятия, применительно к ситуации, которая сложилась в России в период середины 90-х годов? «Что есть истина?..».

Другой вопрос, или точнее, гроздь вопросов. Произошёл теракт. Что допустимо показывать и о чём следует рассказывать? Допустима ли демонстрация искалеченных тел людей, оторванных конечностей и вообще подобного натурализма?.. И дальше: в ряде СМИ проходили материалы, в которых прямо высказывалось сочувствие к террористам, совершивших злодеяния в московском метро или на Дубровке… Опять та же гроздь понятий: право на мнение, погоня за рейтингом, обязанность журналиста…  Как это совместить?

Вот о том и говорили студенты. Информационная и этическая составляющие публикации из «горячей точки» – где проходит грань того, что «можно» и чего «нельзя». И кто должен определять эту грань. И каковым должен быть механизм, препятствующий нарушению этики?..

В ходе беседы я высказал такое мнение. В период мирного и спокойного течения жизни мы можем сколько угодно клеймить руководство страны, вскрывать пороки и бичевать государственные структуры, в том числе и армию (что мне, как офицеру с тридцатилетней выслугой, конечно, неприятно, ну да только снявши голову, как говорится…). Однако в годину военных катаклизмов общество должно быть едино, монолитно и отстаивать интересы государства. В первую очередь такого правила должны придерживаться СМИ. Иначе они по сути своей оказываются в роли «пятой колонны» в тылу России. Если принять, что Москва – это сердце страны, и если вспомнить, что основная часть той части прессы, которую повелось именовать «демократической», обитает именно в столице, то образы типа «острой сердечной недостаточно» напрашиваются сами собой.

Так вот, в период тяжких испытаний, считаю я, и высказал данную точку зрения на мастер-классе, СМИ просто обязаны поддерживать государство и меч в его руках – Вооружённые силы.

По окончании занятия ко мне подошла студентка из Киргизии и задала вопрос: а как должен поступать журналист, если интересы государства и интересы народа не совпадают?.. Как тогда должны поступать честные журналисты и независимые СМИ в условиях конфликта?..

Хорошо всё же быть не педагогом и не экспертом. Потому что в этом случае можно высказывать свою точку зрения – свою, а не ту, которую обязан был бы высказывать с точки зрения  педагогики.

Я и ответил. Я сказал, что это вопрос из серии тех, на которые никто не сможет дать ответ. Да, государство имеет право, и даже обязано отстаивать свои интересы, обязано защищаться всеми способами. В то же время сам по себе факт применение им оружия, силы – это самый крайний приём, когда все остальные уже исчерпаны. А вот кто возьмётся определить, все ли методы использованы, правомочно ли применение силы, или же государство (читай: конкретные правители) пытается солдатской кровью, кровью своих сограждан, находящихся в оппозиции, замаскировать свою беспомощность, свою безграмотность?

Да, я лично считаю, и не скрываю того, что война, начатая на Северном Кавказе осенью 1994 года, была преступной, как в отношении Чечни, так и в отношении всей России в целом. Потому что, во-первых, государство (Ельцин, Черномырдин, Грачёв и иже с ними) не сделали всего, чтобы уладить конфликт без такого грубого применения силы, и во-вторых, коль уж захотелось кому-то из вышеназванных повоевать, нужно было предварительно подготовить для этого войска. Однако война началась. Война, в результате которой с обеих сторон гибли и страдали простые люди, в то время как повинные в ней, те, кто довёл ситуацию до вооружённого столкновения, бизнесмены, которым выгодна замешанная на нефти и крови мутная водичка, остались в стороне.

Я, как журналист, неоднократно бывал в зоне боевых действий, и писал именно то, что нужно было в те времена писать в интересах государства. Нет, конечно же, я не кривил душой, не врал, я вполне честно рассказывал о том, как наш российский солдат дерётся против сил международного терроризма и сепаратизма. Это было правдой. А вот о той правде, что к войне привела непродуманная политика государственных умов, я просто молчал – не ко времени в тот момент было вести о том речь. Могу сказать откровенно: далеко не всегда за свою тридцатилетнюю творческую биографию я писал то, что хотел – зато мне посчастливилось никогда не писать против своей совести, не лгать в своих публикациях (что, впрочем, не гарантировало меня от невольных ошибок и заблуждений). Так вот, я считаю преступниками тех своих коллег, которые в то же время выступали на стороне врагов России.

Позднее, когда активная фаза военных действий завершилась,  пришла пора разбора, как и отчего ситуация вышла из-под контроля. Вот тогда и можно вскрывать и бичевать!

Теперь дальше.

Когда в период всеобщей беды журналист стоит на позициях государства, его, конечно, можно считать консерватором и ретроградом. Но ведь тот, кто выступает против государства – тот, по сути, выступает за свержение существующего руководства, за революцию, за коренную ломку существующей системы. А что такое революция, мы слишком хорошо знаем. В результате каждой революции к власти приходят далеко не лучшие люди. И тотчас начинается кровавая борьба за передел власти. Это опасно всегда; и это во сто крат опаснее в период борьбы государства с внешними силами. «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую…». Один раз уже превратили…

И потом – кто сможет объяснить, а что такое интересы народа? Интересы государства и то не всегда понятны. Разговор же об интересах народа вообще содержит преизрядную дозу схоластических рассуждений. Он слишком абстрактен. Мы можем говорить в целом о народе с точки зрения этнографии (да и то не всегда). Но если попытаться рассуждать о народе с той позиции, как мне поставила его студентка, он тотчас рассыплется на бесконечное множество личностных интересов, которые невозможно более или менее внятно обобщить. Ещё как-то можно говорить о корпоративных интересах каких-то социальных групп, но никак не о народе в целом.

Впрочем, как рабочий термин, примем его. Итак, интересы государства и интересы народа – что важнее в период социальных потрясений? И об этом шла речь на занятии, и его обсуждали студенты. Я свою точку зрения высказал. Студенты с ней были согласны не все.

…Хотя, немного не так. Чуть отвлекусь, хотя говорить буду всё о том же. Вот я говорю «студенты», «занятие», «учебная группа»… Но только я ведь видел, насколько в разной степени в этом мастер-классе нуждались учащиеся. По-настоящему в занятии участвовал с десяток студентов. Половина просто отбывала номер: мол, нужно сидеть – мы и сидим, и не трогайте нас, оживлялись разве что когда на экране картинки показывали… Ну и оставшиеся… Да что там говорить: кто-то болтал и хихикал, кто-то маникюром настукивал смс-ки, кто-то входил-выходил… Тоже иллюстрация по теме, если разобраться – об этике отношения к делу…

Ещё один момент. На занятии был затронут вопрос о том, насколько по-разному освещали войну 08-08-08 в России и за рубежом. Что тут скажешь? Сколько бы нас ни заверяли, что США с окончанием «холодной войны» воспылали к России самой искренней симпатией… В общем, это настолько несерьёзно, что и время тратить на перепев не единожды обсуждавшейся темы не хочется.

Но вот ведь в чём неразрешимая проблема!

Существует два незыблемых постулата. Первый: о праве наций на самоопределение. Второй: о территориальной целостности государства. Они, эти принципы, пребывают в неразрешимом противоречии друг с другом.  И при освещении тех или иных конфликтов мы извлекаем из запасников один из них, в зависимости от наших личных воззрений. Потому СМИ тех же США подавали и подают события в Чечне, используя один принцип, а когда речь шла о событиях в Южной Осетии – уже другой.

…Должен признаться, что я уже вошёл в возраст, когда к юному поколению относишься с неуклонно возрастающим скепсисом. Однако когда бываешь на мероприятиях, подобных описываемому, начинаешь думать: а может, всё не так безнадёжно, как рисуется лично мне? Может, эти вот ребята, которые выступили с такими замечательными докладами, которые бросали едкие и умные реплики, которые задавали острые и неожиданные вопросы, может, они ещё вытащат Россию из пропасти, в которую она катится?..

Право, хочется в это верить.