Из истории российской благотворительности

Государственные младенцы

1 сентября 1763 года Екатерина Великая подписала манифест о создании в Москве сиротского дома

Николай СТАРОДЫМОВ

Ну кто же столь искренне посочувствует «незаконнорожденному» ребенку, как человек, на котором самом висит клеймо «внебрачного»! И почему бы не загладить свой грех за счет  благотворительности и государственной казны, снискав при этом славу просвещенного монарха! И насколько же проще любить Отечество и человечество, чем своих собственных детей!..

К чему все это? Да очень просто. 11 апреля 1762 года будущая императрица Екатерина II родила сына. Родила тайно от собственного мужа, который меньше через месяц после этого сел на российский престол под именем Петра III. Не вдаваясь в подробности событий тех лет, достаточно широко освещенных как историками, так и писателями, обозначим их общими штрихами. Супруги не питали друг к другу ни грана доброго чувства: в постели принцессы из захолустного немецкого герцогства, а ныне наследницы российского престола Екатерины уже побывал не один гвардеец, ну а Петр был влюблен в юную Елизавету Воронцову и, судя по всему, пользовался взаимностью. В связи с этим он, якобы, собирался заточить законную супругу в монастырь и жениться на Лизоньке. И факт появления на свет младенца вполне можно было использовать как предлог для развода. Это, понятно, Екатерину никак не устраивало.

Дальнейшие политические события общеизвестны. 27 июня 1762 года гвардия свергает Петра и возводит на трон Екатерину. Для России начинается эпоха, которую историки окрестили «золотым веком». Обсуждение его не входит в задачу данной публикации, а потому отметим предельно коротко, что идеализировать 34 года правления Екатерины не стоит.

И все же она по праву вошла в историю как Великая. Многие новшества, проведенные ею в жизнь, имели огромное благотворное воздействие для страны.

Ну а теперь вернемся к незаконнорожденному ребенку. Едва родившийся, он был отдан преданному камердинеру Екатерины Василию Шкурину, который и воспитывал его наравне со своими детьми. Младенец получил имя Алексей Григорьевич Бобринский, и о судьбе его можно было бы снимать захватывающий приключенческо-эротический фильм. В детстве он был застенчивым до слез мальчиком, потом закончил кадетский корпус, получил воинский чин, однако вместо службы отправился в путешествие по Европе, оказался в Париже, где пустился в разгул, понаделал миллионных долгов, сбежал от них в Англию, вернулся в Россию, где был направлен в действующую армию, которая воевала со Швецией… И все это время то немногое участие, которое принимала в его судьбе родная мать, заключалось лишь в редких письмах, да в погашении его долгов. Что же касается отца, Григория Орлова, тот, судя по всему, о сыне даже не вспоминал… Зато об Алексее Григорьевиче вспомнил законный сын Екатерины, Павел: едва после кончины ненавистной матери он вступил на престол, пригласил вышедшего в отставку Бобринского к себе, признал родным братом, пожаловал графский титул и генеральский чин, а также подарил огромный особняк, ранее принадлежавший все тому же Орлову – вроде как наследство!

Впрочем, до этого было еще далеко. Оказавшись на троне, Екатерина принялась ковать себе репутацию просвещенной монархини. В 1767 году она сзывает Комиссию о сочинении проекта нового уложения (т.е. свода законов империи), к которой обратилась со своим знаменитым «Наказом», где из 507 страниц 408 были едва ли не дословно списаны у таких известных мыслителей, как, например, Монтескье. В 1775 году Екатерина создает территориальные приказы общественного призрения, в обязанности которых вменялось создание народных школ, сиротских домов, больниц, богаделен… В 1763 году была создана Медицинская коллегия – прообраз  Министерства здравоохранения. Екатерина собственноручно написала «Устав о тюрьмах», пытаясь усовершенствовать пенитенциарную систему страны. Для неимущих была создана сеть работных домов… Ну и так далее – всех новаций Екатерины просто не перечислить – на протяжении всего своего царствования она ежемесячно готовила и издавала в среднем по 12, а иной и раз и более 20, законодательных актов.

Мы же поговорим только об одном из них. Как уже говорилось выше, незаконнорожденный сын Екатерины был отдан на попечение в семью камердинера Василия Шкурина. Позднее наставником Алексея Бобринского стал генерал-поручик Иван Бецкой (внебрачный сын князя Ивана Трубецкого), который в течение тридцати лет занимал пост президента Академии художеств. Умница и филантроп, Иван Иванович принял в судьбе ребенка самое горячее участие. Он вообще был добрым и отзывчивым человеком. В силу своего двойственного положения, он с искренним сочувствием относился к «зазорнорожденным» младенцам. Бецкой летом 1763 года представляет на утверждение императрице план школьной реформы – «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества», в основу которого были положены идеи энциклопедистов Локка и Коменского. Главной задачей задуманной реформы являлось осуществление идеи воспитания в закрытых условиях достойных граждан своего Отечества – честных, высоконравственных, трудолюбивых… Проект предусматривал создание системы закрытых учреждений для обучения и воспитания детей разных сословий (за исключением крепостных), а также воспитательные дома для «приносных детей», т.е. для подкидышей. Екатерина указ подписала. Во исполнение его и родился манифест об учреждении в Москве «сиропитательного дома» с госпиталем для неимущих рожениц. Таким образом, проявляя заботу о незаконнорожденных детях, Екатерина вроде как искупала вину перед своими собственными детьми – материнского чувства по отношению к ним она была напрочь лишена.

Впрочем, санкционировав открытие госпиталя, Екатерина сочла свою миссию выполненной. Финансирование учреждения должно было осуществляться за счет благотворительности. Непосредственно претворение в жизнь задуманного взял на себя Синод, который объявил сбор средств по подписке. Екатерина внесла 100 тыс. – и переключилась на другие проекты. Основным же «спонсором» проекта стал представитель одной из богатейших семей России того времени Прокофий Демидов… Короче говоря, средства на открытие госпиталя набрались, хотя и в явно недостаточном количестве.

Для строительства Воспитательного дома был приобретен Васильевский луг – участок земли на берегу Москвы-реки (ныне между Китайским проездом и Солянкой). Проект ансамбля разрабатывали и претворяли в жизнь прославленные зодчие Карл Бланк и Матвей Казаков, Деменико Жилярди и Афанасий Григорьев, скульптор Иван Витали. Тем не менее из-за хронической нехватки средств строительство затягивалось на неприлично долгий срок.

Одним из первых учреждений, открытых во исполнение задуманного, стал т.н. «секретно-родильный госпиталь». Роженицам здесь разрешалось не называть своих имен. Им дозволялось рожать даже в масках! В палату не разрешалось входить никому, кроме бабки-повитухи. Младенцы же оставались в доме, обретали статус «государственных» – и у матерей больше не оставалось ни малейшей надежды на то, что она когда-нибудь сможет узнать что-то о их судьбе.

Вскоре подобный же Воспитательный дом открылся в Петербурге, а также в некоторых губернских городах – Казани, Чебоксарах и др. Однако широкой поддержки в провинции идея императрицы не получила – на 1852 год на всю страну приходилось лишь 9 воспитательных домов, в которых воспитывалось 3145 детей. Да и те из-за недостатка средств влачили отнюдь не блестящее состояние.

Между тем нужда в подобных учреждениях была огромная. Столичные дома, рассчитанные на 500 воспитанников, фактически содержали их в два раза больше. К тому же сюда нередко приносили детей истощенных, больных… Следствием подобного положения дел была высокая смертность среди детей, которая колебалась в пределах 10–26 процентов!

В дальнейшем порядок приема младенцев в воспитательные дома неоднократно менялся, так как власти стремились найти оптимальную форму призрения. Ибо, как это всегда было, вокруг любого благого дела тут же начали твориться всевозможные безобразия и аферы. Одно время за каждого доставленного в Воспитательный дом младенца казна выплачивала вознаграждение в размере 2 рублей – тут же сюда начали приносить детей, специально для этого украденных. Для кормления «государственных» младенцев начали нанимать кормилиц – те, с целью увеличения доходов, держали впроголодь собственных детей, чтобы побольше сохранить молока для «государственных»…

Особый разговор о том, что становилось с воспитанниками домов в дальнейшем. Они получали элементарное образование. Потом, примерно с 14 лет, их начинали обучать каким-то ремеслам, а затем направляли работать на принадлежавшие Воспитательному дому фабрики. Однако постепенно в этой схеме появилось некоторое разнообразие.  Все тот же Прокофий Демидов открыл для мальчиков Коммерческое училище. Для девочек здесь же был открыт Повивальный институт, с которого пошло женское медицинское образование в стране; выпускницы института, после сдачи экзаменов, направлялись на работу по всей стране. Для девочек также были открыты классы по подготовке учителей и воспитателей. Знаменитый ныне МГТУ (бывшее МВТУ им. Баумана) также родился при Воспитательном доме…

Особо хочется остановиться на странице истории московского Воспитательного дома, которая имеет непосредственное отношение к армии. В 1837 году здесь создается институт для воспитания осиротевших обер-офицерских, а затем и штаб-офицерских детей. Позднее институт был преобразован в Сиротский кадетский корпус, в который определялись дети погибших или умерших офицеров. Его, в частности, закончил Николай Дмитриевич Артамонов – отец российской военной картографии и выдающийся разведчик.